Несколько лет назад мне в руки попалась небольшая книжка Халлдора Лакснесса, о которой я раньше не слышала, более того, даже никогда не видела в русском переводе. Надо сказать, единственного исландского нобелевского лауреата по литературе переводили не много, а теперь, в наше время, и совсем российские издательства незаслуженно его забыли. Книга была размером всего в несколько страниц, с хорошими иллюстрациями, и настолько меня поразила своей простой и очевидной житейской мудростью, что, признаюсь, произвела на меня неизгладимое впечатление.
Прошло время. Часто случается так, что некоторые вещи покидают нас, забываются, стираются новыми впечатлениями, откладываются на дальние полки сознания и пылятся там, пока не придет их время. Так произошло и с этим проведением, до тех пор, пока я не оказалась в тех самых местах, описываемых Лакснессом - именно около той самой церкви в долине Мосфелль.
Эта книга - простая философия доброй жизни - небольшая, практически библейская притча, оставляет неизгладимый след в душе и делает жизнь немного понятнее и светлее. Переводов этого произведения на русский язык, насколько мне известно, не существует, как не существует и перевода более крупного произведения ("Приходские хроники" исл. Innansveitarkróníka), куда изначально по замыслу автора входила эта история.
В переводе на английский язык переводчик Магнус Магнуссон немного изменил заголовок, сделав его аллюзивным к библейскому тексту: "The Bread of Life" (Хлеб жизни (Иоанн 6:35) что, на мой взгляд, представляет собой интересный стилистический прием, ведь в целом, произведение это имеет глубоко христианский смысл. Очевидно, что Лакснесс и сам придавал такой смысл произведению - об этом свидетельствует наличие в тексте цитат из Библии, и, собственно, сама тематика рассказа, и поэтому такой перевод заголовка не противоречит смыслу, более того, как бы выносит на поверхность скрытый авторский художественный замысел, являясь при этом явной находкой переводчика. Однако, в своем переводе я постаралась сохранить авторский заголовок (исл. Sagan af brauðinu dýru).
Остается также неизвестным, происходили ли описываемые в книге события на самом деле. В тексте произведения Лакснесс дает прямую ссылку на еженедельник "Век" (исл. Öldin) при этом указывает и число, и год издания (29 июня 1888 года). Еженедельник такой действительно существует в Исландии, но в указанный год не издавался.
Хочется также отметить некоторую культурологическую специфику текста. Дело в том, что в произведении описывается способ приготовления хлеба отличный от традиционного общепринятого: в Исландии при практически отсутсвии лесов и древесины хлеб не выпекали традиционно на огне, а "томили" днями в так называемых горячих источниках, песках или жидкой глине, в местах, где горячие источники приближались или выходили на поверхность земли. Хлеб помещали в горшок, который ставили в горячую землю, песок или прямо в кипящую воду и оставляли на несколько дней. Через несколько дней хлеб забирали, заменяя его место в горшке новым тестом. Конечно, хлеб так больше не пекут. Вот такая интересная Исландия.
Халлдор Лакснесс.
Сага о бесценном хлебе.
Моя церковь была в Мосфелле, в долине Мосфелльсдалур. Но та именно церковь, в которую я ходил, была снесена в 1888 году, согласно новому закону, по которому все небольшие церкви, заброшенные церкви, молитвенные дома, часовни и всякого рода подобные сооружения малочисленных приходов подлежали снесению и последующему замещению большими церквями в укрупнённых приходах.
Двадцать девятого июля того самого года, когда была снесена старая церковь в Мосфелле, в еженедельной газете "Век" появилась небольшая статья под заголовком "Бесценный хлеб". Каждый, кому не лень разбирать старые подписки газет, может прийти в библиотеку и найти там эту историю:
Не так давно двадцатилетняя девушка по имени Гудрун Йоунсдоттир заблудилась на болотах и провела там три дня. Болотистая местность была расположена на высокогорье долины Мосфелльсдалур, куда её послали забрать хлеб. Гудрун, служанку в доме приходского священника церкви в Мосфелле (хотя, конечно, сейчас священника, как такового, там нет, так как церковь была снесена) послали забрать трехкилограммовый хлеб, который пекся в горшке в горячих источниках на приходской земле к югу от реки. Приготовления хлеба в горячей глине в тех местах было привычным делом. Как обычно, при себе девушка имела деревянный короб, в котором лежало сырое ржаное тесто, который она должна была положить в горшок на место готового хлеба.
Не смотря на то, что в тот весенний вечер погода была ясная, внезапно спустился плотный туман. Когда девушка переложила тесто на место готового хлеба и направилась по обыкновению обратно в дом священника с готовым хлебом в коробе, она заблудилась в тумане, хотя и проделывала этот путь уже добрую сотню раз. Вместо того, чтобы идти на север, куда она должна была направиться, она пошла прямо на юг, и оказалась в незнакомой местности в болотистой равнине, зажатой между двух гор. Она держала путь вдоль ручьев, следуя всегда против их течения, пока не достигла обширных и безлюдных болотистых равнин Мосфелльсдалура. Болота принадлежали церкви и в летнее время использовались многими прихожанами как пастбища, но постоянно там никто не жил.
Долгое время девушка думала, что идет правильной дорогой домой, в дом священника в Мосфелль; она была почти уверена, что видит знакомую местность. Но когда она поняла, что проходит те места, где она уже была - тот же валун, та же излучина ручья, та же кочка травы, тогда она забеспокоилась. Короче говоря, всю ночь она бродила по равнине далеко от населенной местности.
Как раз в то время, когда развивались события, описанные в вышеупомянутой статье в "Веке", в Мосфелле сносили старую церковь. Плотники пришли рано утром, закипела работа, жена пастора к тому времени уже покинула приход, и сам пастор готовился к отъезду, и, казалось, что никто даже не заметил, что хлеба не было. Когда обнаружилось, что девушки тоже нет, никто и не подумал, что она могла быть на болотах. Сначала было высказано предположение, что, возможно, она направилась навестить родственников, проживающих в нижней части равнины. Однако опрос родственников показал, что это было не так. И, так как туман в равнине так и не рассеялся, стало очевидно, что девушка, должно быть, заблудилась. На третий день группа людей отправилась на поиски девушки. На утро четвертого дня они обнаружили её следы на небольшом отрезке земли на каменистой местности высокогорья, и около полудня у так называемого Хенгафелля нашли и саму девушку спящей на небольшом холме, укрытым по сторонам вереском. На небольшом участке земли недалеко от себя она нацарапала пальцем свои инициалы "Г.Й.", а некоторые утверждают, что рядом присутствовала и часть её завещания.
К тому времени, когда девушку нашли, туман начал понемногу рассеиваться. Два фермера, её соседа и друга, наткнулись на спящую девушку на небольшой возвышенности, одной рукой она крепко прижимала к себе короб с хлебом. Когда мужчинам удалось её разбудить, она не узнала их, вскочила на ноги, закричала и побежала, что было силы, прижимая к груди короб. Рассудок её был настолько слаб, что ей показалось, что она никогда не видела своих друзей раньше, более того, она была убеждена, что это были бандиты и воры, намеревающиеся её убить и отобрать у неё хлеб. Когда же они в конце-концов догнали и поймали её, она вцепилась в них как дикая кошка, с силой, которая никак не стала меньше за три дня и три ночи, проведенные на болотах. Здесь следует отметить, что Гудрун Йоунсдоттир по силе могла дать фору любому мужчине в Мосфелльсдалуре, и в тот день она дважды одерживала верх над ними, пока как им всё-таки не удалось скрутить её. После этого они отвели плачущую девушку с высокогорной пустоши Мосфелльсдалура в Брингур, крайней ферме у болот. Туман к тому времени начал рассеиваться, но небо всё ещё было серым.
Девушка отказалась отвечать на какие-либо вопросы о том, что произошло. Также она отказалась от какой-либо пищи, заявив, что у неё было достаточно дождевой воды, которую она три дня и три ночи пила из неровностей камней на болотах, и теперь ни в чем не нуждалась.
К тому времени как они добрались до границы болотистого высокогорья, солнце уже ярко освещало всю местность до самого моря. Девушка начала узнавать мужчин, которые её сопровождали и наконец поняла, что это были её соседи. После трех дней и ночей проведенных в промозглом тумане она вымокла до нитки и потеряла туфли и чулки. Но хлеб, за которым её послали, лежал нетронутым в коробе.
Вот это и была вкратце та самая статья, которая была опубликована в еженедельнике "Век" за четырнадцать лет до того как появился на свет ваш покорный слуга. Я знаю, что эта история была напечатана также и в других изданиях того времени, так что вышеупомянутый хлеб стал известен по всей Исландии и даже далеко за её пределами.
Случилось так, что автор знал эту женщину лично. В то время автор жил в Мосфелльсдалуре, возил молоко на рынок в Рейкьявик и по воскресным дням старался лучше всех петь в церковном хоре. В то время Гудрун Йоунстдоттир была уже пожилой женщиной.
Однажды, когда мне представилась такая возможность я задал ей несколько вопросов: "Вы испугались, Гудрун, когда поняли, что можете провести остаток дней своих на высокогорье Мосфелля?"
Женщина отвечала: "Разве не об этом говорит старый пастор Йоханн в своих проповедях - что нечестивый скитается за куском хлеба повсюду?**
Я заблудилась в тумане в долине в среду вечером - пошла на юг вместо того, чтобы идти на север, а потом повернула на восток, вместо того, чтобы идти на запад."
"И на вас не находило отчаянье?" спросил я.
"Да что ты!" произнесла женщина. "Больше всего я боялась, что я не поспею на вечернюю воскресную службу в церкви в Мосфелле"
"И вы успели?" спросил я.
"Нет," ответила женщина. "Никто не пришел на ту службу, ни живые ни мёртвые. Знаешь ведь, церковь в Мосфелле как раз начали разбирать в тот день, когда я потерялась."
"Вы совсем не боялись?"
"А чего мне было боятся? Вообще-то ничего там такого не было, чего можно было бы бояться. Темноты уже не было, по-крайней мере не в разгар лета. В первую ночь я немного замерзла, потому что промокла до нитки. Но на следующий день согрелась и посмеялась сама над собой как я ходила кругами. В ту ночь я подумала, что теряю рассудок. Но с восходом солнца на следующее утро лучик света на мгновение прорезал туман. А я опять ходила кругами и на следующий день. Такой недотёпы я ещё не видывала!".
"О чем вы думали?" спросил я.
"А ты думаешь о чем такая недотёпа может думать? Она только думала о том, какая она всё-таки недотёпа, а больше ни о чем."
Следующий вопрос: "Правда, что вы составили там в тумане свое завещание?"
"Так у меня не много чего оставлять," сказала Гудрун Йоунсдоттир. " У меня всего-то было три ягненка и всё. Ну, в первый день я решила, что, если не опозорю себя перед Богом и людьми, погибнув на болотах в разгар лета, то отдам одного ягненка церкви в Мосфелле."
"А вы думаете, что это могло вам помочь?" спросил я.
"Помочь? Да совсем ничем это не помогло! Понятное дело, что в церкви в Мосфелле не такие дураки, чтобы возится со мною из-за ягненка. На следующую ночь я решила отдать церкви и второго ягненка, ни прося ничего в замен, даже свою жизнь. После этого я вроде как начала понимать, что возможно совсем домой не попаду, и как бы тогда святая церковь поняла, что я отдала им ягнят? И если ничего в записях бы не осталось, а я так и не добралась бы до дома, кому бы достались бедняжки? У меня нет родных. Так вот в последнюю ночь мне пришло в голову написать пальцем на земле "Мои ягнята принадлежат церкви в Мосфелле". И дальше первые буквы моего имени - "Г.Й." После этого я забралась на небольшой холмик, покрытый мхом и вереском и почувствовала себя очень счастливой, потому что я только что отдала всех моих ягнят, даже записала это, и ничего не просила в замен. Я была рада, что церковь в Мосфелле получит моих благословенных ягнят, так как это всегда была и будет моей церковью. И после этого я заснула."
Потом я спросил её почему она вскочила и бросилась бежать, когда пришли люди и разбудили её.
"Ааа... я так сладко спала," ответила женщина. "Никогда ещё в жизни я так сладко не спала, как будто бы умерла и была ни в мире ни в этом, ни в ином, мой дорогой. Совсем они никакого мне одолжения не сделали, разбудив меня снова."
"Правда ли что вы боролись с двумя своими добрыми друзьями, когда они в конце-концов вас нашли и хотели отвести вас домой?"
"Скажу я так, я как бы не в себе была, когда проснулась," - ответила женщина. "Я этих бедолаг вообще не узнала. Слышала, говорили, что я просто налетела на них и сбила с ног. Они кончено же это лучше меня помнят, бедные. А ты где это услышал, мой дорогой? Кто это распускает язык о таких происшествиях перед детьми?"
"И вы не взяли у них ни кофе, ни кусочка хлеба? Я об этом тоже слышал."
"Вот ещё!"
"Неужели к тому времени вам совсем не хотелось есть"
"Человеку не нужно всё время есть," сказала женщина. "Это плохая привычка".
Наконец я спросил её о том, что многие люди считали самым странным во всей этой истории: почему всё это время пока она плутала, она так и не притронулась к большому куску хлеба, который прижимала к себе всё это время долгих своих скитаний по горам и долинам? Такой кусок хлеба, весом почти три килограмма, позволил бы любому продержаться целую неделю, а то и две или больше, если есть его маленькими порциями.
Женщина просто онемела от такого абсурдного предположения, которое могло прийти на ум желторотому юнцу. Она даже разозлилась.
"Нельзя же есть то, что тебе доверили, мальчик! Никогда! Ни при каких обстоятельствах!"
"Разве вам было всё равно будете вы живы или погибните, разве вы думали только о хлебе?" спросил я.
"Если тебе что-то доверили, тебе же верят," отвечала женщина.
"Нужно ли быть таким уж верным своему господину?"
Женщина отвечала, "Человек не должен держать ответ ни перед кем, кроме самого себя"
"И всё таки, разве вы не радовались, когда снова увидели солнце, и поняли, что вы всё ещё живы, Гудрун?"
Женщина ответила, что конечно она была рада, что ей было отпущено ещё жизни, но и также была благодарна за возможность уйти из неё.
"Моя прабабушка очень тяжело умирала," сказала она. "В конце-концов пришлось надеть ей на голову горшок, в те дни так делали, когда так случалось."
Но вскоре они нашли дорогу обратно, достигли края болот, туман рассеялся, и вновь перед ними появился мир полный разнообразия и солнечного света.
Я сказал, что это всё так сногсшибательно, но, боюсь, она не поняла этого слова. Пока туман рассеивался, сказала она, ей долго не удавалось понять, где она, и что же вообще она делала там, идя по болотам с двумя парнями? Внезапно вышло солнце. Туман расселся. Первое, что узнала девушка, было небо. Когда она увидела вдалеке море, то поняла где находится. Потом она увидела свою родную долину Мосфелльсдалур, уютно раскинувшуюся перед ней в низине. И, наконец, она узнала лица двух мужчин, которые сопровождали её. "А потом, первое, что пришло мне в голову," сказала женщина, "было то, что я захотела кофе".
Ваш покорный слуга с тех пор часто вспоминал о той истории и о хлебе, который почел бы за честь иметь любой человек.
"А что стало с тем хлебом?" спросил я.
"Ой, ну я даже не помню," отвечала Гудрун Йоунсдоттир, служанка в доме викария, а ныне пожилая женщина с бледным лицом. "Наверное лошадям отдали. Они стояли на дворе голодные и беспокойные, ждали пока их нагрузят древесиной, оставшейся от церкви в Мосфелле."
** Книга Иова 15:20-35
Copyright © 2014 by Olga Johannesson
Прошло время. Часто случается так, что некоторые вещи покидают нас, забываются, стираются новыми впечатлениями, откладываются на дальние полки сознания и пылятся там, пока не придет их время. Так произошло и с этим проведением, до тех пор, пока я не оказалась в тех самых местах, описываемых Лакснессом - именно около той самой церкви в долине Мосфелль.
Эта книга - простая философия доброй жизни - небольшая, практически библейская притча, оставляет неизгладимый след в душе и делает жизнь немного понятнее и светлее. Переводов этого произведения на русский язык, насколько мне известно, не существует, как не существует и перевода более крупного произведения ("Приходские хроники" исл. Innansveitarkróníka), куда изначально по замыслу автора входила эта история.
В переводе на английский язык переводчик Магнус Магнуссон немного изменил заголовок, сделав его аллюзивным к библейскому тексту: "The Bread of Life" (Хлеб жизни (Иоанн 6:35) что, на мой взгляд, представляет собой интересный стилистический прием, ведь в целом, произведение это имеет глубоко христианский смысл. Очевидно, что Лакснесс и сам придавал такой смысл произведению - об этом свидетельствует наличие в тексте цитат из Библии, и, собственно, сама тематика рассказа, и поэтому такой перевод заголовка не противоречит смыслу, более того, как бы выносит на поверхность скрытый авторский художественный замысел, являясь при этом явной находкой переводчика. Однако, в своем переводе я постаралась сохранить авторский заголовок (исл. Sagan af brauðinu dýru).
Остается также неизвестным, происходили ли описываемые в книге события на самом деле. В тексте произведения Лакснесс дает прямую ссылку на еженедельник "Век" (исл. Öldin) при этом указывает и число, и год издания (29 июня 1888 года). Еженедельник такой действительно существует в Исландии, но в указанный год не издавался.
Хочется также отметить некоторую культурологическую специфику текста. Дело в том, что в произведении описывается способ приготовления хлеба отличный от традиционного общепринятого: в Исландии при практически отсутсвии лесов и древесины хлеб не выпекали традиционно на огне, а "томили" днями в так называемых горячих источниках, песках или жидкой глине, в местах, где горячие источники приближались или выходили на поверхность земли. Хлеб помещали в горшок, который ставили в горячую землю, песок или прямо в кипящую воду и оставляли на несколько дней. Через несколько дней хлеб забирали, заменяя его место в горшке новым тестом. Конечно, хлеб так больше не пекут. Вот такая интересная Исландия.
Халлдор Лакснесс.
Сага о бесценном хлебе.
Моя церковь была в Мосфелле, в долине Мосфелльсдалур. Но та именно церковь, в которую я ходил, была снесена в 1888 году, согласно новому закону, по которому все небольшие церкви, заброшенные церкви, молитвенные дома, часовни и всякого рода подобные сооружения малочисленных приходов подлежали снесению и последующему замещению большими церквями в укрупнённых приходах.
Двадцать девятого июля того самого года, когда была снесена старая церковь в Мосфелле, в еженедельной газете "Век" появилась небольшая статья под заголовком "Бесценный хлеб". Каждый, кому не лень разбирать старые подписки газет, может прийти в библиотеку и найти там эту историю:
Не так давно двадцатилетняя девушка по имени Гудрун Йоунсдоттир заблудилась на болотах и провела там три дня. Болотистая местность была расположена на высокогорье долины Мосфелльсдалур, куда её послали забрать хлеб. Гудрун, служанку в доме приходского священника церкви в Мосфелле (хотя, конечно, сейчас священника, как такового, там нет, так как церковь была снесена) послали забрать трехкилограммовый хлеб, который пекся в горшке в горячих источниках на приходской земле к югу от реки. Приготовления хлеба в горячей глине в тех местах было привычным делом. Как обычно, при себе девушка имела деревянный короб, в котором лежало сырое ржаное тесто, который она должна была положить в горшок на место готового хлеба.
Долгое время девушка думала, что идет правильной дорогой домой, в дом священника в Мосфелль; она была почти уверена, что видит знакомую местность. Но когда она поняла, что проходит те места, где она уже была - тот же валун, та же излучина ручья, та же кочка травы, тогда она забеспокоилась. Короче говоря, всю ночь она бродила по равнине далеко от населенной местности.
Как раз в то время, когда развивались события, описанные в вышеупомянутой статье в "Веке", в Мосфелле сносили старую церковь. Плотники пришли рано утром, закипела работа, жена пастора к тому времени уже покинула приход, и сам пастор готовился к отъезду, и, казалось, что никто даже не заметил, что хлеба не было. Когда обнаружилось, что девушки тоже нет, никто и не подумал, что она могла быть на болотах. Сначала было высказано предположение, что, возможно, она направилась навестить родственников, проживающих в нижней части равнины. Однако опрос родственников показал, что это было не так. И, так как туман в равнине так и не рассеялся, стало очевидно, что девушка, должно быть, заблудилась. На третий день группа людей отправилась на поиски девушки. На утро четвертого дня они обнаружили её следы на небольшом отрезке земли на каменистой местности высокогорья, и около полудня у так называемого Хенгафелля нашли и саму девушку спящей на небольшом холме, укрытым по сторонам вереском. На небольшом участке земли недалеко от себя она нацарапала пальцем свои инициалы "Г.Й.", а некоторые утверждают, что рядом присутствовала и часть её завещания.
К тому времени, когда девушку нашли, туман начал понемногу рассеиваться. Два фермера, её соседа и друга, наткнулись на спящую девушку на небольшой возвышенности, одной рукой она крепко прижимала к себе короб с хлебом. Когда мужчинам удалось её разбудить, она не узнала их, вскочила на ноги, закричала и побежала, что было силы, прижимая к груди короб. Рассудок её был настолько слаб, что ей показалось, что она никогда не видела своих друзей раньше, более того, она была убеждена, что это были бандиты и воры, намеревающиеся её убить и отобрать у неё хлеб. Когда же они в конце-концов догнали и поймали её, она вцепилась в них как дикая кошка, с силой, которая никак не стала меньше за три дня и три ночи, проведенные на болотах. Здесь следует отметить, что Гудрун Йоунсдоттир по силе могла дать фору любому мужчине в Мосфелльсдалуре, и в тот день она дважды одерживала верх над ними, пока как им всё-таки не удалось скрутить её. После этого они отвели плачущую девушку с высокогорной пустоши Мосфелльсдалура в Брингур, крайней ферме у болот. Туман к тому времени начал рассеиваться, но небо всё ещё было серым.
Девушка отказалась отвечать на какие-либо вопросы о том, что произошло. Также она отказалась от какой-либо пищи, заявив, что у неё было достаточно дождевой воды, которую она три дня и три ночи пила из неровностей камней на болотах, и теперь ни в чем не нуждалась.
К тому времени как они добрались до границы болотистого высокогорья, солнце уже ярко освещало всю местность до самого моря. Девушка начала узнавать мужчин, которые её сопровождали и наконец поняла, что это были её соседи. После трех дней и ночей проведенных в промозглом тумане она вымокла до нитки и потеряла туфли и чулки. Но хлеб, за которым её послали, лежал нетронутым в коробе.
Вот это и была вкратце та самая статья, которая была опубликована в еженедельнике "Век" за четырнадцать лет до того как появился на свет ваш покорный слуга. Я знаю, что эта история была напечатана также и в других изданиях того времени, так что вышеупомянутый хлеб стал известен по всей Исландии и даже далеко за её пределами.
Случилось так, что автор знал эту женщину лично. В то время автор жил в Мосфелльсдалуре, возил молоко на рынок в Рейкьявик и по воскресным дням старался лучше всех петь в церковном хоре. В то время Гудрун Йоунстдоттир была уже пожилой женщиной.
Однажды, когда мне представилась такая возможность я задал ей несколько вопросов: "Вы испугались, Гудрун, когда поняли, что можете провести остаток дней своих на высокогорье Мосфелля?"
Женщина отвечала: "Разве не об этом говорит старый пастор Йоханн в своих проповедях - что нечестивый скитается за куском хлеба повсюду?**
Я заблудилась в тумане в долине в среду вечером - пошла на юг вместо того, чтобы идти на север, а потом повернула на восток, вместо того, чтобы идти на запад."
"И на вас не находило отчаянье?" спросил я.
"И вы успели?" спросил я.
"Нет," ответила женщина. "Никто не пришел на ту службу, ни живые ни мёртвые. Знаешь ведь, церковь в Мосфелле как раз начали разбирать в тот день, когда я потерялась."
"Вы совсем не боялись?"
"А чего мне было боятся? Вообще-то ничего там такого не было, чего можно было бы бояться. Темноты уже не было, по-крайней мере не в разгар лета. В первую ночь я немного замерзла, потому что промокла до нитки. Но на следующий день согрелась и посмеялась сама над собой как я ходила кругами. В ту ночь я подумала, что теряю рассудок. Но с восходом солнца на следующее утро лучик света на мгновение прорезал туман. А я опять ходила кругами и на следующий день. Такой недотёпы я ещё не видывала!".
"О чем вы думали?" спросил я.
"А ты думаешь о чем такая недотёпа может думать? Она только думала о том, какая она всё-таки недотёпа, а больше ни о чем."
Следующий вопрос: "Правда, что вы составили там в тумане свое завещание?"
"Так у меня не много чего оставлять," сказала Гудрун Йоунсдоттир. " У меня всего-то было три ягненка и всё. Ну, в первый день я решила, что, если не опозорю себя перед Богом и людьми, погибнув на болотах в разгар лета, то отдам одного ягненка церкви в Мосфелле."
"А вы думаете, что это могло вам помочь?" спросил я.
"Помочь? Да совсем ничем это не помогло! Понятное дело, что в церкви в Мосфелле не такие дураки, чтобы возится со мною из-за ягненка. На следующую ночь я решила отдать церкви и второго ягненка, ни прося ничего в замен, даже свою жизнь. После этого я вроде как начала понимать, что возможно совсем домой не попаду, и как бы тогда святая церковь поняла, что я отдала им ягнят? И если ничего в записях бы не осталось, а я так и не добралась бы до дома, кому бы достались бедняжки? У меня нет родных. Так вот в последнюю ночь мне пришло в голову написать пальцем на земле "Мои ягнята принадлежат церкви в Мосфелле". И дальше первые буквы моего имени - "Г.Й." После этого я забралась на небольшой холмик, покрытый мхом и вереском и почувствовала себя очень счастливой, потому что я только что отдала всех моих ягнят, даже записала это, и ничего не просила в замен. Я была рада, что церковь в Мосфелле получит моих благословенных ягнят, так как это всегда была и будет моей церковью. И после этого я заснула."
Потом я спросил её почему она вскочила и бросилась бежать, когда пришли люди и разбудили её.
"Ааа... я так сладко спала," ответила женщина. "Никогда ещё в жизни я так сладко не спала, как будто бы умерла и была ни в мире ни в этом, ни в ином, мой дорогой. Совсем они никакого мне одолжения не сделали, разбудив меня снова."
"Правда ли что вы боролись с двумя своими добрыми друзьями, когда они в конце-концов вас нашли и хотели отвести вас домой?"
"Скажу я так, я как бы не в себе была, когда проснулась," - ответила женщина. "Я этих бедолаг вообще не узнала. Слышала, говорили, что я просто налетела на них и сбила с ног. Они кончено же это лучше меня помнят, бедные. А ты где это услышал, мой дорогой? Кто это распускает язык о таких происшествиях перед детьми?"
"И вы не взяли у них ни кофе, ни кусочка хлеба? Я об этом тоже слышал."
"Вот ещё!"
"Неужели к тому времени вам совсем не хотелось есть"
"Человеку не нужно всё время есть," сказала женщина. "Это плохая привычка".
Наконец я спросил её о том, что многие люди считали самым странным во всей этой истории: почему всё это время пока она плутала, она так и не притронулась к большому куску хлеба, который прижимала к себе всё это время долгих своих скитаний по горам и долинам? Такой кусок хлеба, весом почти три килограмма, позволил бы любому продержаться целую неделю, а то и две или больше, если есть его маленькими порциями.
Женщина просто онемела от такого абсурдного предположения, которое могло прийти на ум желторотому юнцу. Она даже разозлилась.
"Нельзя же есть то, что тебе доверили, мальчик! Никогда! Ни при каких обстоятельствах!"
"Разве вам было всё равно будете вы живы или погибните, разве вы думали только о хлебе?" спросил я.
"Если тебе что-то доверили, тебе же верят," отвечала женщина.
"Нужно ли быть таким уж верным своему господину?"
Женщина отвечала, "Человек не должен держать ответ ни перед кем, кроме самого себя"
"И всё таки, разве вы не радовались, когда снова увидели солнце, и поняли, что вы всё ещё живы, Гудрун?"
Женщина ответила, что конечно она была рада, что ей было отпущено ещё жизни, но и также была благодарна за возможность уйти из неё.
"Моя прабабушка очень тяжело умирала," сказала она. "В конце-концов пришлось надеть ей на голову горшок, в те дни так делали, когда так случалось."
Но вскоре они нашли дорогу обратно, достигли края болот, туман рассеялся, и вновь перед ними появился мир полный разнообразия и солнечного света.
Я сказал, что это всё так сногсшибательно, но, боюсь, она не поняла этого слова. Пока туман рассеивался, сказала она, ей долго не удавалось понять, где она, и что же вообще она делала там, идя по болотам с двумя парнями? Внезапно вышло солнце. Туман расселся. Первое, что узнала девушка, было небо. Когда она увидела вдалеке море, то поняла где находится. Потом она увидела свою родную долину Мосфелльсдалур, уютно раскинувшуюся перед ней в низине. И, наконец, она узнала лица двух мужчин, которые сопровождали её. "А потом, первое, что пришло мне в голову," сказала женщина, "было то, что я захотела кофе".
Ваш покорный слуга с тех пор часто вспоминал о той истории и о хлебе, который почел бы за честь иметь любой человек.
"А что стало с тем хлебом?" спросил я.
"Ой, ну я даже не помню," отвечала Гудрун Йоунсдоттир, служанка в доме викария, а ныне пожилая женщина с бледным лицом. "Наверное лошадям отдали. Они стояли на дворе голодные и беспокойные, ждали пока их нагрузят древесиной, оставшейся от церкви в Мосфелле."
** Книга Иова 15:20-35
Copyright © 2014 by Olga Johannesson
