Почтовый тракт

С почтой России у меня отношения всегда были натянутые: сама в гости не позову, и без острой необходимости не пойду. Придет, бывало, квиток об оплате, скажем, услуг телефона, так нет, пока ещё три (за воду, электричество и отопление) квитка не в ящике не появятся, в царство потерянного времени, недовольных женщин, активно борящихся против жизни пенсионерок, я ни ногой.

А иногда бывает обманка такая придёт - квитанция - мол, получите-ка посылочку-бандерольку на ваше имя. Заинтригуют так, что уведомление сразу не выкинешь, носишь в кармане, пальцы его трогают, и предательское сознание само по себе уже время визита на почту выбирает, когда народу поменьше, и смекает, по каким дням месяца пенсии и субсидии выдают, а когда сериалы какие показывают. И тут - повторное!

Придешь в один такой вечер на почту с замиранием сердца в приятных предчувствиях в сказочных ожиданиях получить письмо заказное или бандероль, займешь место в медленной и безнадёжной тягучей очереди, и чтобы себя хоть как-то от этой бессмысленности гадкой и липнущей к душе защитить, стоишь и гадаешь, кто же это такое приятственное неожиданно тебе послал.

Но вот подходит моё время, девушка без определенного возраста и цвета волос, не глядя на меня, ожидает появления вопроса в щели окна. Дрожащей рукой я протягиваю ей уведомление, но дорога к чуду дальняя, нелегкая, (три раза будет тебе матушка отказывать, а ты всё равно ножницы подавай), и летит мне бумажка эта в лицо обратно с лексикой в обществе почти приемлемой, но с интонацией довольно обидной, по причине того, что не заполнена обратная сторона квитанции. Тут, в затылок мне выдохнула вся очередь в верхней одежде в душном помещении три часа стоящая, такое осуждение в спину, мол, да как же ты растакая по земле ещё ходишь, дышишь, существуешь и очередь занимать осмеливаешься, да так, что стукнулось несчастное осуждение о мою спину, слезло грустно по гладкому пуховику на пол и поползло в грязный угол почтового отделения номер сорок шесть.

Заволновалась я перед лицом публичного осуждения, ах да, ну и ручки у меня, конечно, нет. Нет. Сумка дома. Ручка в сумке, в кармашке. И, вообще, я пишу на компьютере. На клавиатуре. Печатаю. Паспорт? Паспорт вроде есть, а можно ручку взять? Протискиваю жалобно трясущиеся пальчики под руку мужика в дубленке, который уже свою пенсию обсуждает с лексикой в обществе почти приемлемой, но с интонацией довольно обидной. Ручка, как собака на привязи, с надеждой рванула ко мне лизаться в лицо, но цепь натянулась, собака сдала назад, жалобно скуля и пожав хвост - ручка привязана. На бечевку. Дернула. Крепко привязана. Тогда вслед за пальчиками бледненькими пытаюсь сама протиснуться к стойке, чтобы обратную сторону, соответственно, заполнить. Мужик делается вдруг недовольным, смотрит, сдвинув брови в подмышку, кто так его от выяснения насущного пенсионного вопроса отвлекает. Я обливаюсь потом, уже шестым, остался последний, жалостливо смотрю ему в глаза, робко сую ему квиточек, мол, не сама это я, волею судеб тут я, и быстро залезаю к нему в дубленую теплую подмышку, и быстро, быстро, пока почта не закрылась, пока очередь не очнулась, пока мужик не передумал, пишу, пишу, пишу. И подпись. Куда?
- Девушка, а можно спросить?
- В очередь! ("мать твою" слышится эхом в не первой молодости приятном почтовом контральто). Ставлю подпись внизу. Смутно и судорожно вспоминается, что подпись должна быть всегда внизу. Да, внизу.

И тут начинается самое интересное - это как в игре Форт Байярд, вроде дошел до конца, и начинается самое интересное, теперь мне надо встать обратно к окошку. Дубленка мой, получил пенсию (какая пенсия, мужик здоровый?) недовольно запихивал купюры в кошелек, готовился уже на выход. Место у окошка заняла девица на худых задиетиных ногах в джинсах популярной зарубежной фирмы "Шонель". Бисер на перламутровой шапочке. Стразы на сапогах. Обсуждает кредит. Громко. Такая не пустит. За ней три бабули. Бодрые на вид. Стоят давно, по виду уже неделю. Нафталиновые шапочки, накрашенные губы. Шансов мало. Думаю. Начинаю паниковать. Жду.

И вот, о счастье! Трубы иерихонские взыграли, манна просыпалась на голову мою, Осанна, Осанна! Разверзлись врата райские - гаркнула женщина и открылось второе окно. Подаю с гордостью уведомление, вот, заполнила, говорю, с обеих сторон. Женщина смотрит на квиток, я волнуюсь как студент на экзамене после ответа, как любовник после первой любовной ночи, как министр спорта после Олимпиады. В общем, волнуюсь. Не сказав ни слова, женщина уходит. Воображение глупое, несмышленые, учит тебя жизнь всё учит, а ты все ещё воображение... А воображение уже рисует красками, что там она сейчас принесет: бандероль, нет, лучше, посылку! А там, книга, подарок от Ридерс дайджест, нет что это я, нет, лучше, шапочка! Хотя нет, зачем мне шапочка, там кофточка! Вязаная! Мама послала! Точно! Новый год же скоро, и она и послала! Ах, мама, молодец!...

Предательски ползет через прорезь в окошке что белое, тонкое, узкое и смотрит на меня отпечатанными бюрократическими буквочками. Не кофточка... даже не шапочка... Время мое истекло. Прозвучал гонг невидимый. Женщина гаркнула: "Следующий!"

Пытаясь осмыслить, что это у меня в руках, смутно начинаю понимать, что опять меня подло обманули - заманили и обманули, как ребенка на фантик. В руках у меня заказное письмо из пенсионного фонда, в котором мне сообщают, что на моем пенсионном счету двести пятнадцать рублей и двенадцать копеек, что на один рубль и пятьдесят две копейки больше, чем в прошлом полугодии. С новым годом, как говорится.

О, жизнь моя! Россия! Ради чего всё это!

В Исландии, однако, почта вежливая и цивилизованная. Довольно-таки приятно на почту в Исландии прогуляться вечером. Служители почты все интеллигентные, улыбчивые, политкорректно на английском разговаривают, даже между собой, дабы не обидеть присутствующего иностранца, который по-исландски не понимает. Очередей в Исландии нет как явления такового. А по стенам развешана всякая всячина: календарики, картинки, носки, ну чего только нет!

Зашла я однажды, прогуливаясь вечером, в центральный отдел почты: три сотрудника в красных футболках, стоят, улыбаются. Задумалась я, к кому бы пойти, чтобы двух других не обидеть. Как назло, все такие ровной приятной наружности молодые люди. Пошла налево, в смысле, к тому, что слева стоял. Подхожу, и говорю, вот, мол, бандероль, отправить её надо в Болгарию. "Хорошо, - говорит улыбчивый, - отправим, -  и как бы извиняется, - только вот индекса нет". "Так я не знаю индекса", - продолжаю я блаженно улыбаться (приятно так и даже щекотно так осознавать, что, а вот в России я бы уже пятый угол искала, а тут стою, улыбаюсь). "А и ничего страшного, сейчас, - говорит улыбчивый, - сейчас мы тут посмотрим". Посмотрел минут пять у себя тут, сказал индекс, взял маркер, сам на свёртке написал. Предложил дополнительную услугу по отслеживанию бандероли в этом месяце бесплатную. Извинился, что долго индекс искал.
В общем, к почте Исландии у меня претензий нет. Не придраться было. До вчерашнего дня.
 
Мизансцена первая. Одиннадцать утра. Четверг. Обычный декабрьский день. Ребенок спит дневным сном на улице в коляске. За окном на коляску тихо падает снег. Безветренно. Хороший, в общем, день.

Главная героиня наливает чай, берет трубку телефона, набирает номер почты (спокойным, улыбчивым голосом):
- Добрый день, мне кажется, что мне не приходит почта. Я жду одну бандероль и несколько писем.
Работник исландской почты (спокойно, улыбчиво):
- Да, вы правы, вам не приходит почта.
Главная героиня (нервно, с удивлением):
- Не приходит? А почему?
Работник исландской почты (спокойно, с пониманием):
- У вас на двери нет таблички с именами тех, кто живет в доме, поэтому почтальон относит всю вашу почту обратно, и мы её отправляем туда, откуда она пришла.
(долгая пауза)
 Главная героиня (возбужденно, сбиваясь с дыхания):
- Но, простите, мы же сообщили вам наш новый адрес, и на всей корреспонденции наш адрес и имена?
Работник исландской почты (спокойно, с пониманием):
- У нас такое правило, если на двери нет таблички с именем, то вся корреспонденция возвращается адресанту.

Мизансцена вторая. Прошло несколько минут. Обычный декабрьский день продолжается. Ребенок всё еще спит на улице в коляске. За окном так же тихо подает снег. Безветренно. Кружка чая на столе. Чай остыл.

Главная героиня (возбужденно, говорит быстро):
- Здравствуйте, мы у вас заказали табличку на дверь с нашими именами где-то месяц назад, скажите, она готова?
Работник исландской компании, коротая делает таблички с именами на дверь (спокойно, безэмоционально):
- Да, мы сделали её уже давно.
(пауза)
Главная героиня (упавшим голосом):
- И...?
 Работник компании (спокойно, безэмоционально):
- Мы выслали её вам три недели назад, но почта вернула нам пакет, потому что у вас на двери нет таблички с именами.
(долгая пауза)
Занавес.


Не ладится у меня с почтой что-то. Пойду, теперь уж голубей заведу.



Copyright © 2013 by Olga Johannesson